Искусственный отбор - Страница 85

Голос прозвучал вдалеке, искаженный и глухой. Свет начал тускнеть, будто на белый холст плеснули сумерками. В туманном мареве проступили оплавленные силуэты чего-то странно знакомого, и неожиданно ясно – огромные желтые глаза. Холодные, равнодушные, изучающие.

Страх сдавил горло холодной лапой. Он рванулся из липких пут, рванулся навстречу своему кошмару, желая сразиться и победить.

Затрещала ткань, по груди и лицу мазнуло шерстью, в щеку ударило жаркое дыхание. Но Он умудрился освободиться, извернулся и отбросил Чудовище. Зверь душераздирающе взвыл и зашипел, кинулся прочь.

– Дядя Игорь! Не трогай Персика!

Отчаянный возглас поразил, заставил оцепенеть. Миронов споткнулся в самом начале прыжка, рухнул на пол и перекатился, очумело мотнул головой.

Ужасный Лес с белыми деревьями и красной листвой исчез, растаял как мираж. Он находился в комнате с ободранными стенами. Сквозь мутное, целое столетие не мытое окно с трудом пробивались оранжевые как апельсиновый сок лучи солнца. Шарили по пыли на полу, сверкали в паутинках под потолком.

В углу металлический стол с кучей хлама: исписанные обрывки бумаги, карандаши, обоймы и детали игломета, крошки, пара кружек со следами кофе. Напротив стола узкая койка со смятыми и разорванными простынями, рядом ржавое ведро с водой, обломок зеркала на тумбочке. Пахло плесенью, разогретой за день пылью и бетоном. С улицы доносились невнятные голоса, шаги, кто-то играл на гитаре и хрипло пел:

Мертвенный пепел лун в трауре неба,
Перхотью буквы звезд – мое имя,
Чтобы его прочесть столько верст.
Нибелунг, ничего у тебя не выйдет —
кошка сдохла, хвост облез.
И никто эту кровь не выпьет, и никто
ее плоть не съест.
Ждешь? Врешь! В руках синдромная
дрожь. Пьешь? Что ж…
На то и солнечный день раскис
в квадрате окна.
И твоя мама больна, и твоя мама одна.
Утешься собственным сном, где я —
рябиной за окном…

Гитара сбилась с аккорда и жалобно зазвенела – расстроилась. Музыкант затих, начал задумчиво перебирать струны. А до Игоря дошло – он дома, в безопасности.

Бывший агент провел ладонью по лбу. Одежда промокла, волосы липли ко лбу.

Что произошло? Кто напал? Или пригрезилось?..

Единственным подозреваемым оказалась светловолосая девочка лет десяти на вид, что стояла в проеме двери. Курносая и миловидная, с косичками, в сарафане и красных потертых сандалиях. На лице гостьи застыло выражение испуга и возмущения, у ног лежала охапка полевых ромашек.

– Аленка?!

Черт! Сон? Опять накрыло, да так, что попросту свалился на кровать без памяти. К тому же не успел замкнуть квартиру, не успел раздеться. И судя по отросшей щетине, провалялся долго.

Сколько? Сутки? Пару?.. И ведь много раз напоминал себе о необходимых предосторожностях. Хотя без толку. Кошмары всегда приходят внезапно и отступают неохотно, оставляя послевкусие сумасшествия. Хорошо хоть Аленку не задел.

Вновь взглянув на возмущенную гостью и не обнаружив свежих ссадин и синяков, Миронов слегка успокоился, виновато пожал плечами.

– Снова кричал?

– Угу, – мрачно кивнула мелкая. Скрестила руки на груди и грозно поджала губы – ни дать ни взять строгая жена. – Мы с Персиком пытались разбудить, а ты драться начал.

Так вот, кого отшвырнул прочь.

– Я не хотел. И говорил же, что не надо приходить в такие моменты.

– Знаю.

Девочка фыркнула и присела, начала неловко собирать ромашки. Обиженное выражение так и осталось на лице, тонкие брови упрямо сошлись на переносице. Бывший законник хотел обругать и укорить, но посмотрел на надутую гостью, и обезоружено выдохнул.

А смысл? Создание упрямое до безобразия.

– Персик не хотел тебя пугать, – продолжала бубнить Аленка. – Правда, не хотел. Он хороший.

В подтверждении слов на кухне что-то звякнуло, заскрипело, послышался топот. За спиной мелкой появилась добродушная плоская и усатая морда, сверкнули желтые глазища. Кот настороженно принюхался, фыркнул: мол, ты больше драться не будешь? И сразу спрятался за углом. Так, на всякий случай.

– А цветы-то зачем притащила? – невпопад брякнул Игорь, силясь прийти в себя.

– Затем, – отрезала Аленка. – Сюрприз хотела устроить. Видишь, какие красивые? Такие только в Диком растут.

– Ты же обещала туда не ходить, – нахмурился изгой. – Опасно… зверья полно, Отверженные шастают, безумные дроны…

– Я многое обещала. Иногда забываю, что и кому. Персику надо охотиться, кто его тут прокормит?

– Ходить может и сам. Не думаю, что мама обрадуется твоим обглоданным косточкам.

– Огорчится, – неожиданно уныло согласилась девочка. – Но я ж недалеко, и кот меня защищает.

– Мяф! – важно подтвердил мурлыка.

– Ладно, – пробормотал бывший агент примирительно. Подметил неуверенность движений Аленки, присмотрелся внимательнее. Она подбирала ромашки на ощупь, долго обшаривала пол. И при этом смотрела вдаль. Глаза неподвижные, пустые как стеклышки, на шее мерно подмигивала зеленым пластина нейрокоммуникатора. Смягчившись, Миронов подполз на четвереньках поближе, начал помогать. И немного погодя ворчливо добавил: – Зови своего хама.

– Персик не хам, дядя Игорь, – серьезно сказала девочка. – Просто ты во сне руками размахивал, зубами скрежетал, я и попросила лапами прижать, чтоб не поранился… Правда, можно?

– М-мяв? – послышалось из-за угла.

– Можно-можно.

По бетону цокнули когти, и громадный, с тигра размером, кот робко выглянул из-за спины мелкой. Протиснулся в комнату, бухнулся толстой задницей на пол и принялся лениво вылизываться.