Искусственный отбор - Страница 14

Таким образом, мир спасли не гуманизм и доброта, а тотальный и жесткий, временами кровавый, контроль. А еще корпорации, кои оказались более живучими, чем страны. Ведь именно они в нарушение старых законов начали эксперименты над больными. Именно они трудились над расшифровкой ДНК, изучением способов стабилизации и управления генами, производили множество векторов: плазмидов и ретровирусов, – что помогали держать мутации в узде.

В 2075-м был создан биор и медицинские наниты. Мир изменился. Выросли новые города с живыми домами и небывалой инфраструктурой похожей на цельные организмы. Изменились люди, поддавшись соблазну возможностей ДНК-программирования: стали сильнее, моложе, умнее. Компании окрепли, даже несмотря на печально известный Берлинский инцидент, внедряли биотехнологии всюду – от выращивания фруктов до создания мозгов промышленных роботов.

В 2085-м люди снова вышли в открытый космос, через год слетали на Луну, через два соорудили Орбитальный Подъемник и первые рудники на естественном спутнике. Тогда же появились биокомпьютеры. Более медленные, чем традиционные, они, тем не менее, сулили удивительные перспективы, а в спайке с графеновыми открывали новые горизонты. В 2111-м удалось запустить первые сервера Сети, в продажу поступили коммуникаторы и авто с нейронным интерфейсом, баннеры вовсю кричали об умных роботах.

И действительно, постепенно прогрессивные вычислительные машины превзошли старые по многим параметрам. В первую очередь, в удобстве использования, в полноте ощущений, что давали людям, иллюзии контроля. Да и многие объекты инфраструктуры вроде растительных зданий уже не могли обходиться без биосетей. Как часто водится, одна технология потащила за собой целый комплекс других, и Земля совершенно незаметно вошла в неизведанное будущее.

Многое произошло, но еще больше предпочли забыть. И не любили, когда им напоминали. Да и стереотипы, которые во многом правят умами людей, четко соотнесли старые технологии с Войной. Агрессивная реклама добавила масла в огонь, вдалбливая в головы обывателей: графен – ненадежная и неудобная рухлядь, пережиток, рудимент, а Нейронет – благо и процветание.

Иногда старина становится винтажем и антиквариатом, которыми восхищаются. Но в данном случае древняя машинерия стала архаикой и символом разрушения. Тем более, что некоторые ветераны здравствовали до сих пор, помнили. Да и молодых вандалов хватало, которым только дай повод, и психов разных мастей. А квартира Миронова являлась практически монументом той эпохе, могла стать красной тряпкой для нервных кретинов.

Алекс преувеличивал, за такое линчевали лишь в Темные годы, когда страхи затмевали рассудок. Но есть репутация и общественное мнение. Узнают, и шепотки за спиной станут невыносимыми. И так обзывали питекантропом.

– Возможно, – нехотя проворчал агент, поразмыслив. – Но тебе какое дело?

– Считай элементарным беспокойством, – хмыкнул Алекс.

– Не начинай.

– А я начну! Ты решил вычеркнуть детские годы, словно их и не было. Стал законником, написал жизнь заново. Но так нельзя. В память о родителях.

– Ты прекрасно знаешь, что они натворили, – процедил младший Миронов.

– Кретин! – взорвался Алекс, смахнул бутылку с недопитым виски на пол. Стекло жалобно звякнуло, золотистая жидкость плеснула на стену. – Они старались ради тебя! Пожертвовали собой, чтобы вылечить! И так ты оцениваешь…

– Именно так, – с прохладой в голосе, что сгустилась до свирепой стужи, ответил Игорь. Выдержал яростный взгляд брата, добавил: – Беды начались, когда мать и отец вообразили, будто я болен, и принялись экспериментировать на себе, чтобы найти лекарство.

– Делать такое в лаборатории Нова-дженетик им запретили.

– И правильно сделали, некоторые вещи трогать попросту нельзя.

– Чтобы найти лекарство, нужно воспроизвести стадии болезни, понять причины.

– И к чему это привело?

– Семья для тебя ничто!

– Совершенно верно. Моя семья разрушена давным-давно, – глядя в пустоту, горько изрек Игорь. – Родители преступили Закон и понесли наказание. Умерли от отказа модов. Мой брат не вынес никакого урока из произошедшего. Выучился на генного инженера, в конце концов, взяться за ту же бредовую идею. Правда, на себе экспериментировать не решился, обратился к мафии, дабы те подобрали человечка.

– Ты не можешь простить мне того бродягу?! – вспыхнул Алекс. – Я говорил…

– Да-да, никчемное существо, бывший сервер, мутант и вообще не жилец, – процитировал агент. – Помню.

– Зря я тебе тогда сказал, – поморщился старший Миронов.

– Зря ты вообще пришел. На что ты надеялся? Что обнимемся, бахнем пивка, да по бабам как правильные братья?

– Нет. Но мы могли бы пообщаться.

– Изволь, – криво усмехнулся законник, картинно развел руками в издевательском полупоклоне. – Здравствуй, Алексей! Как дела? По-прежнему, травишь бродяг и участвуешь в сомнительных бандитских делишках? Помнится, в прошлый раз ты пришел, когда требовалось отсидеться после облавы полицейских на твою подпольную лабораторию. В позапрошлый притащил ко мне в дом ящик доверху забитый векторами. Ах да, забыл, ты заявился в компании какой-то обдолбанной шлюхи…

– Ассистентки.

– Ну, конечно! И во что же ты вляпался теперь? Или думал, я не замечу подсохшей крови на твоем комбинезоне?

– Внимательный, – скрипнул зубами Алекс, скосил глаз на рукав, где красовались бурые пятна. В долгу не остался, смерив грязный и окровавленный китель младшего красноречивым взглядом. – А ты по-прежнему гоняешь придурков, что пичкают организмы сверх всякой меры разнообразной дрянью? Или они гоняют тебя?.. Морщин много появилось в последнее время? Сколько ты протянешь до дряхления?..