Искусственный отбор - Страница 10

Пару лет назад поговаривали о некоем любопытном эксперименте одной из компаний, что занималась интеллектуальными системами. Выбрали добровольца, рядом посадили дрона, установили кабели и кодировщики электрохимических импульсов, запустили процесс копирования.

Бедный парень честно просидел в кресле две недели. Но когда дрона активировали, обнаружилась сразу куча проблем. Матрица сознания не смогла приспособиться к нервной системе робота, и вошла в шоковое состояние. Во-вторых, знания и образы при передаче претерпели изменения, частично потерялись и перемешались. В итоге получился шизофреник, только при внешнем воздействии способный повторять отдельные умения и навыки оригинала. Хорошо, добротно, с механическим усердием…

После того случая гуманитарии восторжествовали, человек – венец творения и пошли вы в задницу со своими роботами, никто нас не заменит. Религиозные экстремисты тоже радовались. Долго, нудно и туманно говорили о душе, хрустальных сферах бытия, прочей чепухе. А вот ученые лишь пожали плечами. Сегодня сделать нельзя, но кто знает, что будет завтра?

Хотя иногда и дикие гипотезы могут натолкнуть на верные выводы. И ты помнишь глаза Романова. Человек не может так смотреть. Да и Ким почему-то заговорил именно об этом. И ведь не фантазер, любит исключительно сухие факты. С другой стороны вариантов множество, и сейчас гадать нет смысла. Нужно расследовать дальше.

– Много, – кивнул Виктор. – Но пока советую не забивать голову, хорошенько отдохнуть. Тебя сегодня потрепало.

– Как и тебя, – улыбнулся Игорь. – Спасибо, что прикрыл.

– Пустяки. Сочтемся как-нибудь. Ты как?

– Могло бы быть и лучше, – вымученно улыбнулся агент. – Но и хуже тоже могло. Пожалуй, ты прав, нужно отлежаться.

– Отлежишься, – пообещал кореец. Напряжение в его глазах сменилось слишком явным облегчением. Это показалось Миронову странным, но поразмыслить он не успел, так как вернулась боль: приглушенная лекарствами, но тянущая и изматывающая. Маленькая каморка «скорой» начала кружиться перед глазами, мысли стали путаться.

Случайностей не бывает. Любое действие или бездействие вызывает последствия. Сам виноват, терпи.

Игорь терпел. И долгую дорогу через мегаполис, и тряскую перевозку на второй этаж клиники. Его ни о чем не спрашивали, не интересовались, где болит и не хочет ли попить. Медсестры окидывали лишь слегка заинтересованными взглядами, тут же отворачивались. Санитар долго и с удовольствием курил, прежде чем потащить повозку дальше, в регенерационную.

В который раз агент убедился, что многие люди в белых халатах воспринимают больных как вещи, нуждающиеся в починке.

– О, а кто одел истока в китель законника? – хмыкнул дежурный врач, нимало не заботясь о том, что Игорь в сознании. – Что там в досье? Ого, восемь лет службы! Герой! Ладно, Владимирыч, топи пациента в бочке.

Пара сестричек угодливо захихикала, фыркнул ассистент.

И вновь Миронов терпел: боль, холодные вязкие объятия капсулы, зуд и щекотку от проникающих в плоть ботов, кислый привкус дыхательной трубки во рту. Терпел, но неумолимо свирепел и помаленьку начинал ненавидеть эти одинаково гладкие рожи, молодые тела, ясные глаза юнцов.

Время замедлилось, мучительное существование стало бесконечным и обременительным. Но, в конце концов, ад закончился. Крышку биореактора откинули, голый, покрытый слизью физраствора Миронов с трудом выполз наружу и поймал кинутое врачом полотенце.

– Как из материнской утробы, – зычно отпустил явно махровую шутку дежурный лекарь. – Девочки, наложите шину на бедро и запястье, вколите успокоительное.

– Не надо.

– Что ж, хозяин-барин, но завтра будете валяться в лихорадке. Ткани мы вам нарастили, кости залатали, но остаточная регенерация…

– Мне нужен трезвый ум. Спасибо.

– Хозяин-барин. Управлять транспортом в таком состоянии не рекомендую. Вас может кто-то забрать… м-м-м… Игорь Константинович?..

– Вряд ли.

– Родственники? Друзья?

Агент помолчал, немигающе глядя на улыбчивого врача.

– Какой вы нелюдимый, – слегка напрягшись, укорил эскулап. – Тогда…

– Полагаю, вам не составит труда вызвать для меня такси.

– Конечно-конечно! Всего доброго, Игорь Константинович. И будьте аккуратнее, в следующий раз вас могут элементарно не довезти.

– Учту.

Последняя реплика прозвучала непозволительно сухо и холодно. Но агент понимал, врач прав. Его точно могут не довезти.

Скопившаяся злость и раздражение требовали выхода. И Миронов твердо решил отправиться в офис, чтобы направить запал в конструктивное русло. Да и с командором стоило переговорить. Однако осуществить задуманное помешали две вещи. Во-первых, предсказанная эскулапом дурнота и ноющая боль в руке. Во-вторых, отыскав выход, Игорь обнаружил, что давно наступила ночь.

Пораскинув мозгами, агент вынужденно признал – смысла мчаться на работу нет, тем более время близится к полуночи. Самохин уже дома. В лучшем случае будет лишь сонная и скучающая дежурная группа, с которой каши не сваришь и в разведку не сходишь.

Вывод? Валите-ка вы домой, сударь. Утро вечера мудренее.

Так Миронов и поступил. Подождал такси, плюхнулся на заднее сиденье и попытался немного вздремнуть – путь предстоял неблизкий. Но не получилось. Мешала и боль, и перестук неугомонного дождя по стеклам, болтовня водителя, веселого чернокожего парня с ослепительно-белой, вызывающей непреодолимое желание дать по зубам, улыбкой.

Предчувствие никуда не делось. Смутное ощущение грядущих неприятностей плескалось где-то глубоко внутри, томным холодком прокатывалось по внутренностям. Чего-то он не учел, не заметил. И как бы ни напрягался, уловить эфемерную мысль не мог. Но зато почему-то твердо уверился – будет хуже.